И вот мы сидим на причале (или как это называется?) в Петергофе, кушаем суши и я говорю (или думаю?): "Илюша, знаешь. Это такая замечательная лестница в море, такая тихая и незаметная. Здесь можно уйти, когда придет время, это теперь мой секрет." Он отвечает: "Ты уже не уйдешь. Тогда - могла, сейчас - нет." И я вспоминаю, как весной 08 года задумала умереть в последний день лета. Как ехала в автобусе в тот самый последний день, на мне были классные кеды и штаны из Питера, в голове - любовь, и я подумала: "Черт, зачем же мне умирать?"

Не знаю, почему я вспомнила. Поездка в Петербург в 2010 была... очень нужной мне. Там произошло чудо, о котором я мало кому рассказывала. Моё личное чудо. День, когда я почувствовала, что танец превратился в зернышки внутри.

Мне рассказывают, что мы с Эльвирой Ахметовной говорим одними и теми же словами, испытываем похожие чувства, смотрим на ситуации под одинаковым углом. Теперь я точно знаю, что была хоть в чем-то хорошей ученицей.
"Я вас так сильно люблю, вы бы знали!" "А я тебя обожаю, Машка. Приходи в зал."
Я, конечно, вряд ли приду. Но ощущение того, что зернышки танца есть не во мне одной, очень греет. Иногда я мысленно разговариваю с ней по ночам, когда не спится. Такая традиция у меня с 10 класса. Люблю ее. Очень.

Илья сказал, что я сильная. Кто бы знал, как мне хочется в это верить.